Сказка ложь, да в ней намёк... Как уберечь сказочную мудрость от превращения в фальшь?

Существует распространённый педагогический приём: обсуждение сказки после её прочтения или прослушивания. Порой это приводит к парадоксальным выводам участников дискуссии.

Недавно на представительном собрании психологов один из докладчиков рассказал, что некий мальчик резюмировал смысл «Колобка» следующим образом: «Если бы он не убежал, то сразу бы съели, а так ещё пожил, побегал, на мир посмотрел». В финале популярного мультфильма по этой сказке тоже произносится вывод: «Вот что случается с детьми, которые убегают из дома».

А как достается Красной Шапочке! Мама спрашивает дочку, чему учит эта сказка, и та отвечает: «Она учит нас хорошо запоминать, как выглядят наши бабушки». А эрудированный мальчик постарше уже язвит: «Красная Шапочка шла по лесу, где росло много грибов, а потом не смогла отличить бабушку от волка».

Конечно, тут можно было бы сослаться на «наш прагматичный век», принципы и правила которого быстро схватывают дети. Но, во-первых, забота о хлебе насущном в семейном житье-бытье присутствовала всегда и занимала очень важное место: весь народный календарь строился под хозяйственные хлопоты.

Во-вторых, вы можете представить себе стародавнюю бабушку на печи, которая маленьких пострелят терзала бы вопросами: о чём эта сказка, почему козлята не послушались маму, колобок убежал, медведь раздавил теремок, а лиса попросила за уточку отдать ей девочку?

В-третьих, отчего дети сызмальства изводят старших просьбами, а порой и требованиями рассказать одну и ту же сказку и пресекают любые попытки «купирования» сюжета, то есть опускания деталей в нём? И, наконец, почему сами взрослые удивляются абсурдности перипетий в народных сказках и порой даже негодуют по этому поводу?

Если хотя бы на один из перечисленных вопросов вам ответить затруднительно, то это очень хорошо, потому что означает, что вы не попали окончательно под гнёт морализаторства и чёрно-белой категоричности. Классик ведь недаром предупреждал о пагубности попыток «алгеброй гармонию поверить».

Сказка, особенно народная, адресована, в первую очередь, подсознанию, то есть правому полушарию. Когда начинают задавать «контрольные вопросы» по ней, то они направляются к левому. А знаете, как полушария друг с другом сосуществуют в голове у человека? Левое требует точности, чёткости, последовательности и является «мозговым контролёром», а правое терпеть не может контроля над собой и всячески его избегает, прячась и увиливая.

Иначе это можно выразить так: левому полушарию подавай результат, правое наслаждается процессом. Этот самый процесс — удивительная штука: через него подсознательный ум сообщается с душой, и в результате формируются установки и ценностные ориентации человека без их непосредственного «оцифрования».

С другой стороны, если обратиться к классической модели внутриличностной структуры Эрика Берна, речь идёт о том, что сказка адресована внутреннему ребёнку, а вычленение из неё морали относится к компетенции внутреннего родителя. Ролевая путаница, происходящая при постановке вопроса о прямой оценке сказочного урока, приводит к дисбалансу психологического настроя слушателя/читателя («конфликту полушарий»).

Кто-то может возразить: но ведь авторские сказки не исходят из вековых традиций, писатель сознательно преследует определённые цели, формируя сюжет повествования. Да, бывает, хотя технологии могут быть разными. По секрету скажу, что мне, если сказка «стучится в душу» и всплывает какая-нибудь первая фраза, достаточно поставить руки на клавиатуру, и они сами начнут выстукивать буквы, слова и фразы. Или поскорее схватить ручку и бумагу, если нет компьютера под рукой.

Но даже если автор предварительно продумывает, «вынашивает» содержание сказки, то при этом в нём на подсознательном уровне всё равно происходят невидимые левополушарному контролю процессы. И никто не может отменить существование социокультурной связи поколений, даже с самыми дальними из них, проявляющейся в реализации прапамяти человека.

Надеюсь, из всего сказанного читатель не сделает вывод, что сказку вообще нельзя обсуждать. Очень даже можно. В конце концов, язык — лишь один из имеющихся у нас коммуникативных каналов. Нарисовать, слепить, сконструировать, разыграть — можно найти очень много способов для диалога. Да хотя бы попросить ребёнка показать, как бы он двигался по комнате, если бы был похож на Колобка, и пускай вволю покувыркается.

Главное — не принуждать «рубить с плеча», не подавать строгую команду «к ответу!» и давать больше свободы для творческой мысли, которая рождается не иначе как в тандеме с душевными переживаниями.