Как вступала в Великую Отечественную войну дивизия имени Тульского пролетариата?

18 июня 1941 года части 3-го механизированного корпуса были подняты по тревоге и выведены с мест постоянной дислокации. 84-я моторизованная дивизия рассредоточилась в лесах окрест Кяйшадориса — небольшого городка восточнее Каунаса. Технику тщательно замаскировали, жечь костры было строго запрещено: командиры разъясняли бойцам, что начинаются большие командно-штабные учения…

Опыта действий в качестве механизированного соединения 84-я дивизия не имела, хотя свою биографию вела с 1923 года, когда была сформирована в Тульской губернии как территориальная стрелковая. Позже дивизия преобразовалась в кадровую и стала одной из самых боеспособных в РККА, за успехи в боевой и политической подготовке ей было присвоено имя Тульского пролетариата.

Осенью 1936 года на маневрах в Белорусском военном округе около четырехсот воинов дивизии, издалека прилетев на самолетах, десантировались в тылу условного противника и приступили к выполнению «боевой» задачи. Присутствовавшим на учениях иностранным военным атташе подобного еще не доводилось видеть — за рубежом массовую выброску парашютистов освоили лишь через несколько лет. А во время маневров Московского военного округа также по воздуху были переброшены на дальнее расстояние в район города Горького более пяти тысяч воинов. Правда, «выгружались» они «посадочным» способом — из приземлившихся самолетов.

Во время финской войны 84-я стрелковая дивизия имени Тульского пролетариата, оказавшись в окружении у озера Пиен-Перо, в результате трехдневных жестоких боев вырвалась из кольца. Затем взяла станцию Перо, обошла Выборг с востока и продвинулась на десятки километров вперед, захватив крупные трофеи.

После окончания войны с финнами дивизия ненадолго вернулась в Тулу. Но уже в апреле 1940 года начался ввод советских войск в Прибалтику, и 84-я отправилась в Литву. Без единого выстрела она достигла Вильнюса и остановилась. Вскоре поступил приказ о переформировании дивизии в моторизованную, в составе 3-го механизированного корпуса. Местом ее дислокации на несколько месяцев стал городок Кяйшадорис. Бойцы и командиры вскоре освоились здесь, обзавелись знакомыми. От них многие слышали о приближающейся войне с Германией, а с наступлением лета 1941-го об этом чуть ли не открыто говорили на базарах.

Верить в такую возможность не хотелось, тем более после известного успокоительного заявления ТАСС. Однако в десятых числах июня в некоторых подразделениях раздали смертные медальоны — капсулы с вложенной бумагой, на которой надо было записать свои биографические данные. Перед выходом в леса бойцам выдали, а затем забрали боевые патроны. Из штаба округа пришел приказ о затемнении населенных пунктов в случае бомбардировки с воздуха — и тут же его отменили. Часть семей комсостава была отправлена на родину, но затем отправка прекратилась. В общем, обстановка складывалась крайне нервозная.

21 июня в штаб 3-го мехкорпуса приехал командующий Прибалтийским особым военным округом генерал-полковник Федор Кузнецов, предупредивший командование о возможном в скором времени нападении Германии. Большего сказать он просто не мог: в округе работала специальная комиссия, проверяющая сигналы о преувеличении Кузнецовым опасности и создании ненужной напряженности.

По диспозиции корпус находился в резерве 11-й армии, имевшей задачу оборонять границу на фронте от Немана до стыка с Западным особым военным округом. 84-й дивизии предписывалось развернуться по реке Невяжис — притоку Немана, — и прикрыть Каунас с северо-востока. Скрытность движения, тщательная маскировка на марше и на позициях полностью оправдались. 22 июня немецкая авиация бомбила опустевшие места дислокации дивизии. Задержавшемуся в Новой Вилейке зенитно-артиллерийскому дивизиону пришлось отбивать налет вражеских самолетов, но в целом дивизия избежала потерь. Между тем уже к исходу первого дня войны 11-я армия была рассечена на части, враг захватил мосты в Алитусе и Меркине. Под ударом оказался весь фланг 11-й армии.

В такой ситуации собрался Военный совет, вспоминал начальник связи армии Василий Агафонов. Командарм генерал-лейтенант Василий Морозов докладывал варианты возможных действий, когда прилетевший связной привез приказ наркома обороны наступать на Каунас, а затем — на Восточную Пруссию. В этот момент «оперативный дежурный доложил, что прибыл командир 84-й дивизии генерал Петр Иванович Фоменко и просит принять дивизию в подчинение 11-й армии, так как потерял связь со штабом своего корпуса», — рассказывал Агафонов.

Начав движение к Каунасу, дивизия попала под артиллерийский обстрел, появились раненые и убитые. Под Ионавой она развернулась в боевой порядок и 41-й мотострелковый полк после слабой артиллерийской подготовки, без поддержки танков пошел в наступление. Но стрелковые цепи под сильным огнем противника быстро залегли. Командир полка трижды поднимал людей, и трижды атака захлебывалась. Прибывший начальник штаба дивизии приказал прекратить атаки и отходить к реке Вилии, так как враг обошел дивизию справа и грозит окружением. На переправе скопились сотни автомашин, десятки орудий. Большую часть из них здесь же и бросили…

Штурмовать Ионаву при поддержке танкового полка 84-й дивизии пытались и части 33-й стрелковой дивизии. В первую атаку машины повел командир полка полковник Петр Есин. Танкисты прорвались к мосту через Вилию, но под сильным огнем вынуждены были отойти. Не увенчалась успехом и вторая атака. Пришлось отступать.

«На этом пути все перемешалось, — вспоминал ветеран 84-й Леонид Шкаренков. — Потерял все свое имущество: шинель сгорела, ранец, каску и противогаз бросил. Единственное, с чем я не разлучался — это со своей СВТ» (самозарядная винтовка Токарева — Ред.).

Впрочем, от винтовок без патронов было мало толку:

«Было приказано сдать на склад все боеприпасы, оставив только по 10 патронов на винтовку, по 12 снарядов на пушку. Я был на стрельбах с ротой, патроны к пулеметам ДШК не успел сдать и за это от командира полка получил за два дня до войны строгий выговор, — вспоминал ветеран Павел Брызгалов. — Началась война. Наша 84-я стрелковая дивизия, как и другие дивизии, находившиеся в Прибалтике, оказалась в окружении без боеприпасов. Пушки, винтовки, пулеметы с нами, а стрелять нечем. Только у меня было 2500 патронов, за которые получил тот самый выговор. Связь дивизии с соседями, со штабом округа была потеряна. Реку Вилию форсировали, кто как мог, бросая оружие (боеприпасов не было), машины (горючего не было)».

Из окружения генерал Фоменко и командиры выводили уцелевших «вслепую», не зная, где находятся основные силы советских войск. «84-я моторизованная дивизия… подверглась сильной бомбардировке авиацией противника, впоследствии окружена и дралась в окружении до 25.6. Сведений о ней нет, встречаются в различных пунктах отдельные красноармейцы…», — докладывал 2 июля в Ставку штаб армии.

В июле-августе остатки 84-й дивизии вышли к своим. Только в районе Торопца сквозь порядки врага прорвались более пятисот человек.

Потери были огромны, но дивизия сохранилась как боевое соединение. Под командованием генерала Фоменко в сентябре она — уже в качестве стрелковой — сдерживала наступление врага на Валдай, вела тяжелые бои в районе Лычково, Ямника, Лужно, Ильиной Нивы, штурмовала Старую Руссу. Во время Сталинградского сражения дивизия участвовала в окружении группировки Паулюса, позже освобождала Украину. За взятие Харькова ей было присвоено почетное наименование Харьковской. Потом были бои в Венгрии и Австрии. День Победы дивизия имени Тульского пролетариата встретила в городе Граце.